Я знала, что должна была уехать. Я знала, что в этот раз я это сделаю. Прощание с Челси пожалуй было самым сложным, что мне пришлось пережить за последнее время. Я не знала, как ему объяснить, чтобы он понял. Чтобы он не решил, что я убегаю, что я его бросаю. Просто была одна важная вещь, которую я поняла за это время. Я сильная. И мне нужно учиться быть храброй. Для самой себя. Перестать зависеть от мужчин и надеяться на их помощь, на то, что они меня спасут. Точнее к такому приучили меня они сами. Ведь до какого-то времени я и сама прекрасно справлялась. А потом позволила себе быть слабой. И к чему это меня привело? Я чуть не вышла замуж не за того человека. Чуть не разрушила жизнь и себе и ему. Я любила его. До сих пор думаю, что любила. Только то, что было между мной и Челси оказалось сильнее и меня сделало тоже сильнее. Когда-то, точнее сразу после колледжа мне уже поступало это предложение. Но тогда был Эндрю и можно было уехать в Нью-Йорк, была свадьба, были мечты о каком-то безоблачном будущем. Я уже почти перестала думать о том, что меня ждет дальше, строить планы. Кажется, это тоже что-то, чему меня научил Челси. За, что я ему благодарна. И именно это позволило мне принять заново это решение. Только теперь в положительную сторону. К тому же это ведь моя историческая родина. Если прощание с Челси далось мне с трудом, то, что уж говорить о чете Куомо. Тетя Роза обнимала меня так крепко, что мне всерьез казалось, что она меня просто никуда не отпустит. Заставит остаться в Штатах, спрячет в подвал и будет там держать пока я не передумаю. Но мне уже было не страшно. Я знала, что справлюсь со всем, что меня там ожидает. Конечно, у меня не было серьезной военной подготовки, но кажется ежедневные пробежки и занятия в тренажерном зале мне теперь все же пригодятся. Я всегда была выносливой. Не смотря на то, что обо мне могли думать окружающие. Я узнала об этом от Эндрю. Уже когда мы вернулись из Джексонвилля. У меня был миллион пропущенных и сброшенных мною же звонков. Сообщений о том, чтобы я с ним связалась. Когда вернулась в больницу, счастливая и наконец-то спокойная, избегать его уже не могла. Он помнил, как для меня это было важно и как сильно я хотела поехать. И что вынуждена была отказаться, ради него. Теперь я могла поехать. Не потому что Челси так легко отпустить или потому что он мне менее дорог. Просто я надеялась, что он поймет, как мне это нужно сейчас. Сделать что-то. Важное. Не для себя или для него. И мне не хотелось, чтобы я ошиблась. По его взгляду я не могла прочитать больно ли ему или обидно. Или вообще все равно. Я сделала все, что могла, ведь так? А все ли... Без понятия. Потом я перестала об этом думать и загонять себя в угол. Эндрю улетал в Палестину вместе со мной. Кажется, это единственное, что я забыла сказать Челси, но упомянула это в одном из первых писем, которое отправляла тете Розе и дяде Гарри. Связь здесь была ужасная, так что связываться по скайпу или фэйстайму было просто бесполезно. У меня даже рука дрогнула, когда я закончила письмо. Задумалась, нервно пожевывая кончик шариковой ручки. А потом просто запечатала его, решив, что он сам может догадаться, что я не способна на измену. А то, что случилось в январе... Ладно, я уже кажется в самой себе не так уверена, как раньше. Но ведь поэтому я тоже здесь. Мне нужно было куда-то уехать. Не просто из города, чтобы проверить голову. А так, чтобы во всем наконец-то разобраться. Когда рядом нет всех этих внешних раздражителей все гораздо проще. Все встает на свои места. Он не затуманивает мне голову. Я мыслю четко. Конечно, я хотела вернуться. Каждый раз когда я возвращалась в госпиталь, выезжала в полевые условия, меня не покидало ощущения, что завтра может не быть. Только меня это не пугало. Сама не знаю почему. Словно мне вдруг уже нечего было терять. Кроме своей собственной жизни. На самом деле я даже была рада присутствию здесь Эндрю. Мне нужно было чье-то знакомое лицо, чтобы он напоминал мне о том, что есть какая-то другая жизнь, которую я на время оставила позади.

- Рейс до Йемена задерживается, всех пассажиров просьба занять зал ожидания. - Я морщилась от яркого солнечного света и надела на нос большие темные очки. Эндрю остался в Палестине, я вернулась. Если честно думала, что все будет наоборот. Я все еще слегка прихрамывала, хотя ранение было не таким сильным. Скорее изрядно меня припугнуло и оставило шрам. Не говорите мне о страхе. Этот день мне наверное долго еще будет сниться. А я думала, что сорванная свадьба - это самое ужасное событие в моей жизни. Я повела плечами, поудобнее перекинув сумку на другое плечо. Невольно коснулась своего живота, словно чтобы проверить, что все в порядке. Пора закупиться чем-то еще помимо обтягивающих футболок иначе все даже слишком очевидно. Впрочем так будет легче объясниться. Но все же я запахнула черный кардиган поплотнее, пряча свое тело от чужих взглядом. Словно они могли меня сейчас сглазить. Первым делом я решила поехать к тете Розе. Мы обнимались, она ничего не заметила и я могла вздохнуть спокойно. Она все требовала, чтобы я осталась на ужин. Но я решила поехать к Нэнси. Чтобы принять душ, переодеться и просто увидеть свою подругу. Кажется, я специально оттягивала момент, чтобы не ехать к Челси. Не знала, что ему сказать. Извиниться? Обнять, шептать, что мне очень жаль. Я не представляю, как его поддержать, а главное без понятия нужна ли ему эта поддержка, может он справляется спокойно и без меня. Он же сильный. Он очень-очень сильный. Мне нужно сейчас в это верить.

Слава богу ты за это время не успел переехать. Или сменить замок. Я поворачиваю ключ и тряхнув головой, словно еще раз убеждая себя в том, что мне нужно это сделать сейчас или никогда, как пластырь сорвать, ага, захожу внутрь. Знаете, в этот момент мне очень хотелось бы, чтобы я обладала голосом. Окликнуть его. Дать ему время. Обмануть меня. Я сейчас не против быть обманутой. Мне хватает пять секунд, чтобы увидеть обнаженное женское тело, потное и извивающееся. Я рассеянно улыбаюсь, рассмотрев в темноте полностью расслабленное лицо Челси.
Иду пешком, судорожно втягивая в себя воздух, только его слишком мало или вдруг легкие стали в сотню раз меньше. Мне больно думать и больно дышать. В горле застрял какой-то животный хрип, которые не покидает мое тело. Ему нет выхода. Глаза совсем сухие и в ночной мгле мелькают кроваво-оранжевые вспышки. Мы тогда поехали в одну маленькую деревушку. Просто, чтобы сделать прививки. От чертовой оспы. Маленьким детям. Все не должно было закончится так. Я оглохла от выстрелов и одного взрыва, осознание того, что я только, что вышла из этого дома было сильнее любого страха за мою собственную жизнь. Дети. Там большая семья. И у одной из девочек один глаз карий, другой голубой. Я сказала ей что она прямо как Дэвид Боуи, но малышка меня не поняла. Теперь ее нет. Первый раз я очнулась от стягивающий, сосущей боли внутри меня. Обжигающей и ненормальной. Очнулась рядом с трупом маленького ребенка. И это тоже ненормально. Все это неправильно. Второй раз я очнулась уже в больнице, когда мне сообщают, что ранение оказалось не таким серьезным, просто осколок окна, даже не пуля, а с моим ребенком все в порядке. С моим ребенком все в порядке. Я потребовала УЗИ, а один из врачей удивлялся, как я вообще такое могла не заметить. Если бы он знал, какой бешеной каруселью последнее время была моя жизнь. А за изменениями своего тело у меня просто не было сил и времени следить. Сначала это вообще не так заметно. Теперь правда я на 14 неделе и мне под майку словно кто-то запихнул маленькую подушку. Кажется я должна была быть расстроена гораздо сильнее. Но мне не было грустно. Или плохо. Мне вообще никак. У меня просто дыра в груди и я хочу, чтобы она там была. Чтобы я чувствовала хотя бы эту пустоту. Иначе я думаю я точно начну сходить с ума. Помню, как лежала в лазарете(целый один день) и думала, что чуть не подвела его. Что из своей глупости и неосторожности мы чуть не потеряли что-то настолько ценное и важное. Важнее всего, что было, есть и будет. Теперь же понимаю, что не было никаких мы. Была я. И опять же моя глупость. Моя неосторожность. Поверить ему? Глупость. Влюбиться снова? Неосторожность. Вообще, не люблю разочаровываться в людях. Тем более в близких. Надо держаться от него подальше, иначе я придумаю ему миллион оправданий. Я всегда так делаю.

Сегодня я пряталась в спортивной толстовке и длинной спортивной юбке. Краситься было лень. Укладывать волосы тоже. Да и зачем? Если можно просто спрятать их в беспорядочный пучок и тогда они не будут мешаться. Я жевала все подряд, что подкладывала мне тетя Роза и кажется боялась спросить, что со мной не так.
- О! Челси наконец-то пришел! - Я чуть не поперхнулась картофельным пюре. Об этом она меня не предупреждала. Убегать не было смысла. Я сдержанно ему кивнула, когда он зашел. Не поднимала взгляда от тарелки, пока не доела свое мясо.Хочу провалиться сейчас сквозь землю. Или лучше пусть он провалится. Впрочем нет. Я не буду желать ему зла. Это было бы слишком очевидно. И на самом деле я не злюсь. Скорее... Мне стыдно. За саму себя. Потом просто поднялась на ноги, чмокнула тетю Розу в щеку и направилась к выходу, слышала как она шепчет Челси: Ты что опять обидел мою девочку?
Ты даже не представляешь тетя Роза. Быстро обуваюсь, но все же недостаточно быстро. Он перехватывает мою руку, я вытягиваюсь в полный рост. Оголяя обтянутый тонкой майкой живот. Нет, я не располнела. И нет, он не от Эндрю. Поздравляю. И до свидания. Одаряю его едкой улыбкой, не знала, что на такую вообще способна, но он меня достал, и хлопаю по плечу. Вылетаю из квартиры, словно подхваченная ураганом бушующих во мне эмоций. Не хочу дожидаться лифта, поэтому спускаюсь пешком. С трудом конечно. Ускоряю шаг и тут же сгибаюсь пополам от резкой боли в боку. Черт!
Отбрасываю его руки от себя. Точно мне же нужно с тобой объясниться. Я ничего от тебя не скрыла, как видишь. Но это ничего не значит. Так что можешь вернуться в свою квартиру и лечь под очередную...не важно кого. Просто оставь меня в покое. Потому что я тебя прощу. А мне этого очень не хочется.
Руки скользят по перилам и я чувствую что теряю равновесие, не чувствую твердых ступенек под ногами. Они становятся мягкими как плавленный пластилин. Я опущусь только на секунду, присяду, чтобы перевести дыхание. Проглатываю стон боли. Я научилась их сдерживать. Сажусь на холодный камень и понимаю что, что-то не так. Начинаю быстро-быстро дышать, панически оглядываться по сторонам, стараясь уловить это изменение. Опускаю руки на колени, вжимаю в них голову, знаете как при землетрясении. Только сейчас я не могла понять, что происходит. Рука соскользнула вниз по ноге, обтянутой тонкими колготками. На кончиках пальцев кровь. Этими же пальцами я говорю что, что-то не так. Это неправильно. Что-то не так.