Жил был король. У короля было все. Деньги. Наследство. Родители, о которых мечтают миллионы. Но его приворожила деревенская девчонка. Король сбежал с ней в мир бедности и дешевых супермаркетов, отчего его семья от него отказалась. К сожалению, именно эта идиотка стала моей матерью. Знаете, она ведь никогда меня не любила. Все потому, что меня любил отец. И явно больше нее. Впрочем, нелюбовь у нас была взаимная. Кстати, я – Айви Джин Блю. Фамилия – единственное, что осталось у отца от прежней жизни.  Я была самым очаровательным, прекрасным и послушным ребенком. Про послушного можно поспорить, но суть вы уловили. Я действительно когда-то была милой. Наверное, это нормально для детей, не успевших застукать родителей в спальне или соседа, сбившего вашу собаку. Папа называл меня маленькой принцессой, что было справедливо. Говорил, что я талантливая и не ругал за отсутствия усердия. Мне все наскучивало. Игре на флейте я предпочитала  ломание игрушек соседской девочки. В школе училась средне. Не потому, что не успевала по урокам. Напротив, программу я воспринимала куда лучше одноклассников, но раньше других просекла простую истину: если не хочешь, чтобы от тебя требовали – не показывай, что у них есть что требовать. Поэтому, большинство идиотов учителей искренне считали меня безнадежной бездельницей и раздолбайкой, что, кстати, тоже было недалеко от правды.  Только на зачетных тестах я прикладывала немного усилий, удивляя этих старых пердунов. Почему-то, в моей школе почти все были старыми пердунами. Или они таковыми только казались. Какая разница?
Не смотря на бездельничество, в подростковом возрасте я была вполне сносной.  Пьяная домой не заявлялась, травку за школой не курила, да и вообще, если закрыть глаза на прорезавшуюся стервозность, была довольно законопослушной. Естественно, с возрастом вещи, находившиеся раньше под запретом, теряли свою запрещенность, но особо за рамки это не выходило. В маленьких городках, где один бар на весь город, особо не разгуляешься. Когда мне исполнилось шестнадцать – Лорис родила еще одного ребенка. Девочку. Ох, как она ее обожала! Прямо-таки на руках носила. Но мне-то это было только в радость. У меня был папочка, который мог спокойно себе гулять налево, пока Лорис нянчилась со своей ненаглядной Клаудией.
Итак, подведем итоги. У меня был выпускной. К тому времени я все еще была известна на всю округу, любима всеми парнями и чиста, как осенняя свежеопавшая листва.До сих пор не знаю, чем тогда думала, но мне казалось, что стоит поберечься. Ох уж эта глупая юность. Но важнее день до выпускного. Я и моя свита, состоящая из Ланы, Даны и Аланы пошли на какую-то местную ярмарку. Свита появилась как-то сама собой. Ко мне постоянно тянулись такие вот бесхарактерные дурочки. Мы зашли в шатер гадалки. Тучная женщина, страшная как смерть, напророчила глупой Лане смерть ее попугая; прыщавой Дане – титул королевы бала; толстушке Алане мужа миллионера, а мне смерть в двадцать пять. Естественно, в предсказания никто не поверил, хотя, кое-кто, не будем показывать пальцем, был бы не прочь, чтобы они оказались правдой. Однако, Дана все же стала королевой бала, озадачив всех остальных. Всех, кроме меня.
Я поступила в педагогический колледж. На самом деле, все дело было вовсе не в любви к детям или желании просвещать их кисельные умы. Этот колледж находился в городе, в десять раз крупнее моего. Где больше город – там больше жизнь. Мои планы были нацелены на Нью-Йорк, и я собиралась поехать туда сразу после окончания. Проучившись полгода, я вернулась к себе, повидаться с отцом и посмотреть, насколько растолстела Алана. Однако, Аланы в городе не оказалось. Она действительно словила какого-то олигарха. У Ланы умер попугай. А мне предстояло умереть молодой. В тот вечер я сделала свой первый самый сумасшедший поступок, сев на байк какого-то незнакомого мужика. И дальше понеслось…
Нью-Йорк. Каждый день – как последний. Никаких запретов. Никаких тормозов. Никаких страхов. Сначала я жила по придуманным мною же правилам просто из страха. Затем, чтобы посмотреть, на что я еще способно. После – втянулась, как в наркотик. Мысль, что после двадцати пяти от меня останутся лишь кости в гробу и легенды о моих похождениях стала частью религии. В какой-то момент даже забылось, с чего все началось, а подобный образ жизни стал нормой. Двадцать. Двадцать один. Двадцать два. Двадцать три. Двадцать четыре. Я потеряла счет времени, потерялась в ночной жизни Нью-Йорка, в его возможностях и огнях. О, какое везение меня сопровождало! Будто за спиной всегда стоял мой личный леприкон. Один парень даже назвал в честь меня бар -  Блю Кюрасао с фирменным коктейлем Джин Кюрасао. Мне писали песни, в честь меня называли детей, я разрезала красную ленту открытия какого-то памятника, принятая за дочку мэра. Двадцать пять. Если бы не звонок отца – я бы и не узнала, что настал тот страшный час. В тот момент надо мной как раз пыхтел бородатый Ронни. В тот самый момент, когда отец сказал: «Прости, что не позвонил раньше, моя маленькая принцесса! Мы две недели были в Канаде, а там не было связи…». Весь остальной текст затерялся в шуме. Две недели. Меня две недели как не должно было быть. Какого хера?
Это было похоже на проклятье. После чертовой «смертоносной» даты все пошло наперекосяк. Везение куда-то ушло и ничего не радовало. Пару месяцев я провела в затворниках, заливая в себя литрами вино и читая все, что попадалось под руку. Потом меня выселили из квартиры и я осталась без жилья и денег со снятым гаражом, где лежало все мое барахло. Нашелся лишь один выход – переехать к безумно фанатевшей от меня Бейли. Эта девушка реально нездоровая. Как-то я застукала ее над тем, что она гладила щекою мою зубную щетку. Зато у нее была большая квартира, много денег и безоговорочное обожание меня. Жизнь вернулась в прежнее русло, за одним лишь исключением. Я начала задумываться над тем, что смогу дожить до относительной старости, а к этому я абсолютно не была готова.
Я вернулась в колледж. На этот раз закончила. Не на отлично, но придраться было не к чему. Старая привычка не перенапрягать себя и выдавать за несильно далекую особу осталась еще со школы. Немногие знали о моих настоящих умственных способностях. Да что уж там, я и сама порой о них забывала. Параллельно, не забывала о своей распутной жизни. В один прекрасный утренний день я встретила Мика. Мика сына табачного магната. Мика, который должен был стать моим мужем. Четыре года в роскоши и старании обработать мозги этого отсталого представителя слабого пола кончились тем, что его мамаша выставила меня за дверь, утвердив, что мне нужны только деньги. А я, кажется, особо этого и не скрывала, разве нет? Хоть квартиру оставили. Точнее, они сами об этом не знали, но я тоже не дура. Пока была возможность – прикупила себе небольшой лофт в центре Нью-Йорка. Скромненько, со вкусом… Только вот оплачивать коммунальные услуги на что-то было нужно. Пришлось идти работать. В школу. Тогда-то до меня дошло, что я ненавижу детей.Учитель на замену. Так называлась моя «должность». Зато минимум обязательств. Пришел сразу после пьянки в класс, включил детишкам фильм Тарантино и спи себе спокойно. Можешь даже сходить в школьный душ, чтобы проснуться. А если тебя заметит директор – только порадуется. В его жизни так мало прекрасного. Особенно прекрасной меня.
На тридцать первом году своей жизни я встретила свою любовь. Я не верю в любовь. Ее придумали одинокие дамочки, чтобы было ради чего красится по утрам. Просто словарный запас человека очень скудный, вот и приходится пользоваться этим заезженным определением. Дэниэл Хармон. Вы что-нибудь понимаете в гениальности? Если ваши соски не затвердевают, когда вы смотрите на то, что создает этот человек, вы ничерта не понимаете в гениальности. Вы хоть представляете, как трудно найти кого-то хотя бы отдаленно такого же потрясающего, как я? Но я его нашла. И с тех пор, как нашла, стала отправлять тортики на все выступления, выжидая подходящего момента для знакомства. Только вот это немного затянулось..

Мы не виделись с Чангом с тех самых пор, как Моррисси забрала его из больницы. Прошло недели полторы. Знаю, что это было жестоко, оставлять его без моего внимания так надолго, что он скучал и страдал по ночам, но я ничего не могла с собой поделать. Так получилось, что конец сентября оказался ужасно загруженным. Мать постоянно таскала по показам и фотосъмков, отца (того, который гонщик) пригласили на телевидение на шоу о семейной жизни, где тоже необходимо было мое присутствие. Помимо этого, куча Дней Рождений, очень важных тус и одни поминки. На последнее забрела случайно, но зайдя уйти уже не получилось. Однако самое главное событие было в четверг. Юбилей любимого деда. Ему стукнуло семьдесят, но выглядел он все еще на сорок пять. Мой самый любимый родственник! Что, между прочим, взаимно. Помимо меня на Дне Рождении из родственников присутствовала только тетя Маргарет из Австралии. Ее я тоже любила, хоть и знала заочно, от деда. Зато мать при одном только упоминании о ней закатывала глаза и дула губы.
Праздник был чисто для самых близких и друзей в уютном ресторане, где вино стоит как недельная зарплата, а при входе стрит тот самый мужик, который открывает всем двери. Никогда не могла запомнить, как его называют. Гусар? Швед? Для скромного праздника народу оказалось слегка больше, чем ожидалось.  То и дело в дверях показывались новые и новые старые знакомые, коллеги и друзья деда. По его лицу легко было угадать, рад он их видеть или нет. По крайней мере, я читала его насквозь, делая в голове пометки, с кем общаться, а на кого проливать мясной соус. Когда я болтала с одним из "избранных" - какого-то университетского приятеля Приора, именинник выкрал меня и повел с кем-то знакомить.
- Детка, хочу тебе представить мистера и миссис Чангов. Кейт, вы прекрасно выглядите. Я очень рад, что вы смогли со своим мужем прийти. Он скромничает, но ваш муж, воистину, лучший юрист, с которым мне приходилось работать!
Миссис Чанг рассмеялась, ее супруг Маркус стал что-то доказывать деду, но этого я уже не слышала. Я не отрываясь смотрела на этих двоих, пытаясь понять, что я упускаю, а когда поняла, громко вскрикнула, подпрыгнув на месте. Кажется, именно в тот момент Кейт говорила, что знакома с моей матерью и однажды меня уже видела.
- Чанги! Вы Чанги! Дед, это Чанги! Боже, я думала, что с его семьей случилось что-то ужасное, раз я о них ничего не слышала!- поворачиваюсь к имениннику, трясу его за плечи, а после возвращаюсь к удивленным супругам.
- Я вас у него дома на фотографии видела! Там еще три мальчика были. Вы его родители! Родители Чанга!
Меня переполняет такой восторг, что я ни с того ни с сего обнимаю сначала Кейт, а потом и ее мужа, продолжая выкрикивать что-то нечленораздельное. Первая в курс дела въезжает Кейт, тихо спросив: "ты знаешь Уайлда?". Потом мы долго выясняем, кто такой Уайлд, пока один из супругов не находит у себя в телефоне его фотографию, отчего я начинаю радостно кричать и тыкать пальцем, подтверждая, что это он. А потом.. А потом как-то так получается, что я оказываюсь его невестой и обещаю привезти его завтра на ужин. Не знаю, как так вышло. Родители Чанга оказались такими милыми, а я так много пиздела про их сына, что в какой-то момент Кейт напрямую спросила, встречаемся ли мы, а я ляпнула, что даже больше, чем встречаемся. Ну а дальше слово за слово, маленькая ложь стала началом для большой. Знаете же, как это бывает? Но супруги так радовались всему, что вылетало с моего языка, что я просто не могла остановиться, добавляя новые и новые подробности в нашу с китайцем историю любви. В какой-то момент я так увлеклась, что сама поверила в собственную фантазию. Даже стала спрашивать у деда, оплатит ли он мне платье от Веры Вонг. Дед тяжело вздохнул и пошел пить бурбон со своим университетским приятелем. Кажется, он единственный не поверил в мои слова.
***
- Почему я только сейчас сделала дубликат ключа? - с ноги открываю дверь, потому что руки и так еле выдерживают покупки. Меня встречают сразу три кота. Один кидается под ноги, другой ластится, а третий просто завороженно смотрит на мой лоб. Как-то это немного стремно.
- Чанг! Поднимайся и иди в душ! Сегодня мы идем на ужин, - захожу в комнату, поставив пакеты на пол, - твои родители были очень огорчены, когда узнали, что их сын любимый старший сын не познакомил их со своей невестой. Пришлось врать, что ты простудился. Но я все равно очень, очень в тебе разочарована, Уайлд! Кстати, почему ты никогда не говорил, что у тебя есть имя?
Устало плюхаюсь на диван рядом с китайцем и драматично кладу ладонь на лицо.
- Ох, как я устала! Мы ведь еще даже не назначили дату свадьбы. А ведь еще столько всего нужно сделать! Но зато я купила твоим родным подарки. Как думаешь, я уже могу называть Кейт и Маркуса мамой и папой? Теперь у меня будет четыре папы и один отчим. Чанг, чего ты так на меня смотришь? Вставай и иди в душ, я сказала! Нас через час машина заберет.